Форма входа
Читем онлайн Опыты психоанализа Клио - В. Болоцких
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Другой пример, хотя, скорее не создания, а воссоздания мифа – книга советского писателя И. Ефремова, также известного более как фантаст, – «Таис Афинская». Это исторический роман о времени походов Александра Македонского, с претензией на полную достоверность. Почти все имена в нём подлинные и фактическая канва соблюдена. В то же время, описание начала эллинистической эпохи античности подчинено философским взглядам Ефремова на эллинизм как на период расцвета человеческой цивилизации, период высочайшего подъёма цивилизации, противостоящего варварству. И это так, если бы гуманист Ефремов писал, об «осевом времени» в духе Е. Ясперса. Это верно, относительно греческого искусства, философии и возникающей в это время науки. Однако Ефремов пишет о завоевательных походах, героизируя греко-македонских воинов, мало считавшихся с чужими культурами и традициями. Синтез Востока и эллинского Запада произойдёт, но гораздо позже, после длительных кровопролитных войн, в ходе которых уничтожались города и народы. Характерно, главная героиня романа гетера Таис сожгла одно из чудес света – дворец в Персеполе. В книге возрождается возникший ещё в древности миф об Александре (на Востоке Искандере Двурогом) как о доблестном и благородном герое «без страха и упрёка». Миф этот отчасти создавался самим Александром, мнившим себя сыном Зевса, т.е. претендовавшим на божественное происхождение вполне в духе царей-деспотов Востока. У Ефремова Александр (завоеватель стремящийся к мировому господству в тогдашнем представлении и неограниченной власти) – безусловный герой как и окружающие его соратники полководцы: Птолемей, Селевк, Неарх, Антигон, которые сразу после смерти царя развернули жесточайшую борьбу за лидерство и покорённые земли в духе «Игры престолов» – войны диадохов и эпигонов и разорвали непрочную империю завоевателя на враждующие части, которые в итоге достались Риму. У Ефремова они также героизируются, что естественно для давней исторической традиции, прославляющей завоевателей. Но Ефремов – претендующий на известность именно как гуманист, философ, чьи идеалы красота и человеколюбие. Достаточно прочитать другой его роман «Лезвие бритвы», ставший программным манифестом его мыслей. Не удивительно, что на постсоветском пространстве героизируются другие кровавые завоеватели: Тимур Тамерлан, Чингисхан, их памятники сейчас стоят на площадях Узбекистана и Монголии. В советские времена устойчиво бытовал миф о великом полководце и правителе – И. В. Сталине, отголоски которого звучат до сих пор. Миф о герое один из самых распространённых и устойчивых. Но этот герой не Просветитель, Поэт или Учёный, а тиран и создатель империи.
Откровенно мистифицируется в романе образ главной героини, которая предстаёт чуть ли не первой феминисткой, борющейся за свободу и права женщин, задавленных рабством и патриархальным гнётом. Так мифы советского времени переносятся в совершенно другую эпоху. Не избежали этого переноса и Стругацкие, развивающие в ряде романов идею прогрессорства (например, в недавно экранизированном «Обитаемом острове») – легенду о людях несущих в иные миры добро и справедливость и ради их внедрения на чужой почве готовые на любое насилие. И здесь американская мифология утверждения демократии среди отсталых дикарей («бремя белого человека» у Р. Киплинга) начинает поразительным образом совпадать с советской идеей утверждения социализма на любой почве и любыми средствами. И опять за образом Прогрессора возникает архетипически мощный образ Героя. И мессианский миф строителей государства «американской мечты» своей архетипической составляющей сливается с мифологией строителей коммунизма.
Опыт 3. Обаяние державности
Один из наиболее известных сейчас в нашей стране автор исторических романов В. Пикуль – не фантаст. Оставляя в стороне художественные качества его романов (ведь это не литературоведческое исследование), отмечаем, что и он не избежал мифотворчества. Обладая безусловным писательским даром, Пикуль склонен достаточно вольно трактовать российскую историю, оставаясь при этом на ниве реальных фактов, что и подкупает широкие массы читателей.
При этом Пикуль – истовый патриот и государственник. К примеру, его роман о екатерининском времени «Фаворит» буквально насыщен «восклицательными знаками». Он славословит правление «просвещённой дворянской императрицы» не менее, чем это делали придворные царедворцы и её фавориты, обласканные «матушкой царицей». Действительно, если встать на точку зрения, что рост границ империи и многочисленные победы над врагами – показатель государственного величия, то Екатерина II – действительно Екатерина Великая. Выход к Чёрному морю, не удавшийся Петру, решение Крымского вопроса, освобождение от шляхетского гнёта украинского и белорусского населения, а от нависшего османского – Грузии – деяния, достойные исторического панегирика. Также как и приведение в порядок административной системы и политика веротерпимости. Американцы должны быть благодарны конвенции о морском нейтралитете, составленной и подписанной морскими державами по инициативе России. Она облегчит достижение ими независимости от Великобритании, позволив прорвать блокаду и получить военную помощь из Франции. Велики заслуги Екатерины в области культурного развития страны. Имена Румянцева, Суворова, Ушакова навсегда вписаны в страницы боевой славы русского оружия.
Однако за этим обаянием великодержавности у Пикуля исчезает исторический факт доведения крепостного права до максимума, сближающий положение русских крепостных крестьян с положением американских негров-рабов на плантациях. И вызвавший самый ожесточенный и кровавый русский бунт – восстание Е. Пугачёва. Просвещённая императрица запрещает крестьянам жаловаться на своих господ, превращающихся в привилегированных трутней (которые отныне могли не служить). Польша разорвана тремя империями после серии бесправных разделов. Победоносные знамёна империи затмевают эту неприглядную реальность для Пикуля. А герой его романа фаворит императрицы Г. Потёмкин, к слову один из череды других, затмевает действительно выдающиеся фигуры эпохи. Вот писатель отсчитывает «время Потемкина»: «Так явился на свет божий Григорий Александрович – Потемкин, светлейший князь Таврический, генерал-фельдмаршал и блистательный кавалер орденов разных, включая все иностранные (кроме Золотого руна, Святого Духа и Подвязки), генерал-губернатор Новой России, создатель славного Черноморского флота, он же его первый главнокомандующий, и прочая, и прочая, и прочая…»3
Впрочем, это можно было бы отнести к биографическому жанру романа и к праву писателя на художественный вымысел. Хотя в памяти народа остались лишь вымышленные завистливыми иностранцами «потёмкинские деревни». У Пикуля же опять возникает фигура мифологического героя, хотя подлинные деяния «князя Таврического» ещё ждут своего исследователя. Здесь же «времена Очакова и покоренья Крыма» обретают вполне былинный характер. Но остаётся вопрос – можно ли считать массовые бедствия народа, гибнущего в бесконечных войнах и под батогами таких как Д. Салтыкова, достойной платой за присоединение Таврии и процветание освобождённого от обязательной службы дворянства. Зато Потёмкин превращен Пикулем в радеющего и страдающего за народ доблестного и мудрого правителя и полководца – нового героя великой державы, выделяясь из череды Разумовского, Бирона, братьев Орловых и других «баловней Фортуны». Читателю остаётся вслед за Пикулем восславить великую русскую государственность, восседающую на самодержавном троне. Однако никак не получается оставить миф об оправдывающей всё державности монархистам и ура-патриотам. Он продолжает возрождаться с новой силой, на каждом новом витке русской истории.
Часть 2. Научная литература
Опыт 4. Мессианизм от «обиды»: Концепции исторического пути России с точки зрения психоанализа
Возникновение и развитие «русской идеи»
Большую роль в политической жизни любой страны играют представления о её прошлом, настоящем и будущем. Они оказывают большое влияние на принятие важных политических решений, на характер политики правящей элиты и поведение населения, особенно политически активной части. Поэтому особый интерес вызывают представления о России и путях её развития, бытовавшие в XIX – XX вв.
Оживление общественной мысли России, размышления над её прошлым и настоящим, выработка представлений о будущем, поиск путей развития российского общества начинаются во второй четверти XIX в. Характернейшая черта общественной мысли того времени: постоянные сравнения России с Европой. Это видно в сочинениях П. Я. Чаадаева, западников и славянофилов, в официальной идеологии самодержавия, православия и народности. Все мыслители этого времени были прекрасно образованы и образованы именно по-европейски, почти все или учились в европейских университетах, или путешествовали по Европе, знали языки и хорошо были знакомы с европейской культурой.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Опыты психоанализа Клио - В. Болоцких бесплатно.
Похожие на Опыты психоанализа Клио - В. Болоцких книги
- Искусство памяти - Френсис Йейтс - История
- Что такое археология - Алексей Сергеевич Амальрик - Детская образовательная литература / История
- Карл Великий: реалии и мифы - Олег Валентинович Ауров - История
- Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств - Андрей Фурсов - История
- Реконструкция Куликовской битвы. Параллели китайской и европейской истории - Анатолий Фоменко - История
- Нидерланды. Каприз истории - Геерт Мак - История
- Авторы жизнеописаний Августов - Элий Спартиан - История
- Против зерна: глубинная история древнейших государств - Джеймс С. Скотт - Прочая научная литература / История
- Великое переселение народов - Вера Буданова - История
- Летописи еврейского народа - Рэймонд Шейндлин - История
